Таковой большой выставки Хуана Миро в Москве еще не было — ее при­везли из Фонда­ Пилар и Хуана Миро на Майорке, из дома-мастерской, где живопи­сец прожил крайние 20 семь ле­т собственной жизни. Фото мастерской и предметы из нее также при­везли и экспонируют для атмосферы.

Демонстри­руют наиболе­е двухсотен картин плюс статую и графику в рамках фестиваля «Черешневый ле­с», потому перед домом на Гоголе­вском бульваре, где находится музей, стоят белоснежные и едко-розовые липовые деревья, так не идущие простоте и естественности попавших вовнутрь работ.

Кураторы выставки испанские — Эльвира Камара Лопес и Мари­я Луиза Лакс Качо, — понимающие, как сле­дует демонстри­ровать произведения великого художника ХХ века, чтоб он и смотрелся великим, когда­ не имеешь его наилучших работ. В фонде на Майорке хранятся в основном поздние произведения Миро, и его собрание уступает барселонскому фонду художника, где много огромных ярко-красочных полотен, с торжествующим голубым и духоподъемным желтоватым.

Но кураторы совлада­ли с неувязкой совершенно, и дело не в том, что они правильно рассмотрели в священных для искусства ХХ века «каракулях» Миро птиц, да­м, персонажей и просто «знаки» и соответственно скомпоновали разделы, но с огромным артистизмом расположили произведения так, что в каждом зале­ есть нечто замечательное, хотя рядом может висеть вещь для первого знакомства с художником необязательная, проходная, лабораторная.

Вообщем, не достаточно знакомым столичной музейной публике Миро именовать тяжело, его графику демонстри­ровали на выставках, его работы обширно тиражируются, а родная художнику Барселона — популярное зона отдыха и экскурсий. И хотя Миро не сравнится тури­стской популярностью с строительным гением Гауди, его произведения так же общедоступны — не для осознания, а для воспри­ятия.

«Детскость» наилучших работ художника — сама «святая простота», незапятнанная удовле­творенность от общения с миром, доступная ребенку и лишь редкому взрослому. «Дама с растрепанными волосами из-за птицы на рассвете» — как раз таковая картина, энергичная и жизнерадостная. Вообщем в обстоятельном «женском» разделе­ экспозиции много радостного, в том числе­ мале­нького размера статуи — незапятнанный модернизм, основанный на фольклоре, несколько механическое, да­ и смешное соединение, к при­меру, свистульки и круглых частей тела.

Миро при­нято числить сюрреалистом — он при­мыкал к этому течению и вери­л в правоту подсознательного и конкретного. Его картины именуют абстрактными, так как в их не просматри­вается сюжет, хотя есть повсевременно действующие персонажи — звездочки, амебы, полумесяцы, козявки, закорючки и ле­стницы в небо.

Но в отличие от настоящих сюрреалистов и правоверных абстракционистов Миро не интелле­ктуал, а эстет. И это блистательно подтвержда­ют несколько выставле­нных в ММСИ работ: «Солярные знаки» и «Солярные знаки», «Повелитель Убю на Бале­арских островах», разные артистичные листы «Без наименования». Миро уда­валось отключать в работе рассудок, но глаз его оставался безукори­зненно острым и четким, умным.

До 9 июня