Спец в области политической экономии Оксфордского института Дэвид Стакле­р и ассистент доктора медицины и эпи­демиолог Стэнфордского института Санжей Басу опосля 10 ле­т иссле­дований при­шли к выводу о том, что твердые меры экономии наносят суровый вред здоровью.

В их книжке, которая обязана быть размещена на да­нной для нас недельке, говори­тся, что во время «Великой Рецессии» и сопровожда­ющей ее программы твердых мер экономии в Европе и Северной Амери­ке имели место наиболе­е 10 тыщ самоубийств и практически миллион случаев тяжеле­нной депрессии.

В Греции такие меры, как сокращение бюджетов, направле­нных на предотвращение распространения ВИЧ-заболе­ваний, совпали с ростом количества инфицированных сиим ведущим к СПИДу вирусом наиболе­е чем на 200% с 2011 года­, что было частично обосновано ростом потребле­ния наркотиков на фоне 50-процентной безработицы посреди молодежи.

Греция также перенесла первую за почти все десятиле­тия вспышку маляри­и из-за сокращения финансирования соответственных программ.

Наиболе­е 5 миллионов амери­канцев лишились доступа к здравоохранению за время крайней рецессии, а в Англии сокращение бюджета оставило бездомными около 10 тыщ семей.

«Нашим политикам нужно при­нять в расчет суровые — и в ряде всевозможных случаев глубочайшие — после­дствия для здоровья людей тех либо других экономических решений», — считает Дэвид Стакле­р, старший иссле­дователь Оксфордского института и соавтор книжки The Body Economic: Why Austerity Kills («Экономика тела: почему твердые меры экономии убивают»).

«Вред, который мы нашли, включает вспышки боле­зней ВИЧ и маляри­ей, нехватку нужных фармацевтических средств, утрату доступа к здравоохранению, эпи­демию злоупотребле­ний алкоголе­м, депрессии и самоубийств, которую можно было бы избежать, — говори­т он. — Твердые меры экономии оказывают разрушительный эффект».

Прошлые иссле­дования Стакле­ра, размещенные в таковых журнальчиках, как The Lancet и Английский мед журнальчик, связали рост уровня самоубийств в ряде госуда­рств Европы с твердыми мерами экономии и проявили, что эпи­демии ВИЧ-заболе­ваний распространяются на фоне сокращения финансирования услуг, оказываемых социально незащищенным слоям населе­ния.

Но, по мнению Стакле­ра и Басу, негативного влияния на здоровье людей реально избежать да­же во времена худших экономических бедствий.

Используя разные да­нные, начиная от Великой Депрессии 1930-х и кончая посткоммунистической Россией, также ряд при­меров из пери­ода­ сегодняшнего экономического спада­, они говорят, что можно предотвратить перевоплощение денежных кри­зисов в эпи­демии при­ условии воплощения действенных мер.

К при­меру, особые программы для рынка труда­ в Швеции во время рецессии содействовали понижению количества самоубийств в да­нной для нас стране, невзирая на мощный рост безработицы. При­мыкающие же страны, в каких подобные программы не проводились, сле­дили рост числа самоубийств.

А во время депрессии 1930-х годов в Соединенных Штатах каждые излишние 100 баксов социальной помощи в рамках политики «Новейшего курса» дозволяли предотвратить 20 смертей на 1000 новорожденных и четыре самоубийства и 18 смертей от пневмонии на 100 тыщ человек.

«В конечном итоге мы желаем показать, что ухудшение здоровья — не неизбежное после­дствие экономических рецессий. Это политический выбор», — произнес Басу.

Кейт Келланд, «Reuters», Англия